В мае 2024 года Арбитражным судом города Москвы[1] рассматривалось интересное дело о правовой судьбе остатков имущества, образовавшихся в результате реконструкции объекта концессионного соглашения.

Предмет спора состоял в следующем: между Администрацией Курской области (концедентом), МУП «Гортеплосеть» (предприятием) и ответчиком (концессионером) было заключено концессионное соглашение для реконструкции и дальнейшей эксплуатации тепловых сетей. Концессионер, исполняя свои обязательства концессионному соглашению, демонтировал изношенные и непригодные составные части (трубы, люки и арматуры) тепловой сети и заменил их на новые.

Демонтированные части тепловой сети концессионер оставил себе и в дальнейшем их реализовал, при этом денежные средства от реализации демонтированных частей концеденту не передавались. Концедент оценил такое поведение концессионера как ненадлежащее исполнение обязательств по концессионному соглашению и обратился в суд с требованием о взыскании убытков.

Публичная сторона посчитала, что, поскольку часть движимого имущества в составе объекта концессионного соглашения, являющаяся муниципальной собственностью, в ходе его реконструкции была демонтирована, то в отношении такого имущества должны применяться положения муниципального акта, определяющего порядок списания муниципального имущества. Соответственно, демонтированные части, пригодные для их дальнейшего использования, должны были быть переданы концессионером в муниципальную казну, а непригодные – в организации по сбору и переработке металлолома.

С одной стороны, т.к. речь идет о муниципальном имуществе, такой подход концедента как собственника реконструируемого имущества представляется обоснованным. С другой стороны, в ходе исполнения концессионером обязательств концедент получает новое имущество, установленное взамен демонтированного.

Но, вернемся к делу. Фактически реконструкция не причинила какого-либо ущерба концеденту. Согласно условиям соглашения объект концессионного соглашения в виде тепловых сетей был определен, он передавался концессионеру как недвижимое имущество, а не его отдельные части. Аналогичным образом объект, переданный для реконструкции концессионеру, был отражен и в составе имущества казны муниципального образования. Таким образом, фактический статус данных тепловых сетей в результате реконструкции в качестве муниципального имущества не изменился – объект не изменил своих качественных характеристик и не прекратил своего существования в результате реконструкции, и все также подлежит возврату концеденту по истечении срока действия концессионного соглашения.

Однако более интересен тот факт, как суд определил демонтированные в результате реконструкции части объекта концессионного соглашения. Ссылаясь на условия концессионного соглашения и законодательство РФ[2], суд определил, что демонтированные части теплосети не подлежат передаче концеденту и являются собственностью концессионера, в связи с чем концессионер имел право в дальнейшем распоряжаться замененными и пришедшими в негодность частями трубопровода.

Действительно, согласно части 7 статьи 3 Федерального закона от 21.07.2005 № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях» (далее – «Закон о КС») продукция и доходы, полученные концессионером в результате осуществления деятельности, предусмотренной концессионным соглашением, являются собственностью концессионера, если концессионным соглашением не установлено иное. Но обычно под такой продукцией и доходами понимаются плата от пользователей или продукция (а не демонтированное имущество концедента), которые концессионер получает в результате использования (эксплуатации) объекта концессионного соглашения (а не в ходе работ по созданию и (или) реконструкции).

Такой подход основывался на формальном толковании положений Закона о КС, где обязательства концессионера по созданию и (или) реконструкции объекта концессионного соглашения и обязательства по осуществлению деятельности с его использованием разделены. Аналогичного подхода ранее придерживалась и судебная практика. Например, в схожем судебном разбирательстве[3] прямо указывается, что к продукции и доходам, которые будут являться собственностью концессионера, может относиться только результат от использования соответствующей тепловой сети, а не результат от работ по реконструкции объекта концессионного соглашения.

К тому же, в указанном решении суда[4] отмечено, что Законом о КС не предусмотрен переход права собственности в отношении реконструированного имущества от концедента к концессионеру, в том числе в отношении демонтированного имущества. Отметим, что демонтированное имущество суд квалифицировал в качестве отходов, принадлежащих концеденту, поскольку такие отходы возникли в результате реконструкции имущества концедента, что является однозначным с учетом положений статьи 4 Федеральный закон от 24.06.1998 № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» и положений гражданского законодательства.

С учетом того, что (1) Законом о КС определен специальный порядок передачи государственного (муниципального) имущества для исполнения концессионного соглашения, а также что (2) Законом о КС прямо не определена дальнейшая судьба демонтированного/реконструированного имущества, на наш взгляд, демонтированное имущество может быть квалифицировано в качестве дохода или продукции концессионера согласно части 7 статьи 3 Закона о КС. Однако в связи с отсутствием прямых указаний на это в Законе о КС, а также различающимися подходами в судебной практике к данному вопросу, в целях исключения возможных рисков считаем целесообразным прямо урегулировать этот вопрос в рамках концессионного соглашения.